Неточные совпадения
Не ригой, не амбарами,
Не кабаком, не мельницей,
Как часто на Руси,
Село кончалось низеньким
Бревенчатым строением
С железными решетками
В окошках
небольших.
За тем этапным зданием
Широкая дороженька,
Березками обставлена,
Открылась тут как тут.
По будням малолюдная,
Печальная и тихая,
Не та она теперь!
Выступил тут вперед один из граждан и, желая подслужиться, сказал, что припасена у него за пазухой деревянного дела пушечка малая на колесцах и гороху сушеного запасец
небольшой. Обрадовался бригадир этой забаве несказанно,
сел на лужок и начал из пушечки стрелять. Стреляли долго, даже умучились, а до обеда все еще много времени остается.
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с князем прошел все комнаты: большую, где стояли уже столы и играли в
небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли в шахматы и сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то; бильярдную, где на изгибе комнаты у дивана составилась веселая партия с шампанским, в которой участвовал Гагин; заглянули и в инфернальную, где у одного стола, за который уже
сел Яшвин, толпилось много державших.
Наконец вошел он в комнату,
сел на стуле и предался размышлению, душевно радуясь, что доставил гостю своему
небольшое удовольствие.
За церковью, в углу
небольшой площади, над крыльцом одноэтажного дома, изогнулась желто-зеленая вывеска: «Ресторан Пекин». Он зашел в маленькую, теплую комнату,
сел у двери, в угол, под огромным старым фикусом; зеркало показывало ему семерых людей, — они сидели за двумя столами у буфета, и до него донеслись слова...
Он
сел, открыл на коленях у себя
небольшой ручной чемодан, очень изящный, с уголками оксидированного серебра. В нем — несессер, в сумке верхней его крышки — дорогой портфель, в портфеле какие-то бумаги, а в одном из его отделений девять сторублевок, он сунул сторублевки во внутренний карман пиджака, а на их место положил 73 рубля. Все это он делал машинально, не оценивая: нужно или не нужно делать так? Делал и думал...
Сопровождавший Гапона
небольшой, неразличимый человечек поднял с пола пальто, положил его на стул,
сел на пальто и успокоительно сказал...
Лицо у него не грубое, не красноватое, а белое, нежное; руки не похожи на руки братца — не трясутся, не красные, а белые,
небольшие.
Сядет он, положит ногу на ногу, подопрет голову рукой — все это делает так вольно, покойно и красиво; говорит так, как не говорят ее братец и Тарантьев, как не говорил муж; многого она даже не понимает, но чувствует, что это умно, прекрасно, необыкновенно; да и то, что она понимает, он говорит как-то иначе, нежели другие.
Между тем он был опекун
небольшого имения Ольги, которое как-то попало в залог при одном подряде, да там и
село.
Он уж учился в
селе Верхлёве, верстах в пяти от Обломовки, у тамошнего управляющего, немца Штольца, который завел
небольшой пансион для детей окрестных дворян.
В комнате, даже слишком
небольшой, было человек семь, а с дамами человек десять. Дергачеву было двадцать пять лет, и он был женат. У жены была сестра и еще родственница; они тоже жили у Дергачева. Комната была меблирована кое-как, впрочем достаточно, и даже было чисто. На стене висел литографированный портрет, но очень дешевый, а в углу образ без ризы, но с горевшей лампадкой. Дергачев подошел ко мне, пожал руку и попросил
садиться.
Подсудимая подняла юбку сзади тем движением, которым нарядные женщины оправляют шлейф, и
села, сложив белые
небольшие руки в рукавах халата, не спуская глаз с председателя.
Впереди, перед первым классом, стояла только
небольшая толпа народа, всё еще смотревшая на тот вагон, в который внесли княгиню Корчагину. Остальной народ был уже весь по местам. Запоздавшие пассажиры, торопясь, стучали по доскам платформы, кондуктора захлопывали дверцы и приглашали едущих
садиться, а провожающих выходить.
Обмыв там холодной водой мускулистое, обложившееся жиром белое тело и вытершись лохматой простыней, он надел чистое выглаженное белье, как зеркало, вычищенные ботинки и
сел перед туалетом расчесывать двумя щетками
небольшую черную курчавую бороду и поредевшие на передней части головы вьющиеся волосы.
Его
село находилось верстах в пяти от
небольшой деревеньки, где я на ту пору поселился.
Стояла китайская фанзочка много лет в тиши, слушая только шум воды в ручье, и вдруг все кругом наполнилось песнями и веселым смехом. Китайцы вышли из фанзы, тоже развели
небольшой огонек в стороне,
сели на корточки и молча стали смотреть на людей, так неожиданно пришедших и нарушивших их покой. Мало-помалу песни стрелков начали затихать. Казаки и стрелки последний раз напились чаю и стали устраиваться на ночь.
За этот день мы так устали, как не уставали за все время путешествия. Люди растянулись и шли вразброд. До железной дороги оставалось 2 км, но это
небольшое расстояние далось нам хуже 20 в начале путешествия. Собрав последние остатки сил, мы потащились к станции, но, не дойдя до нее каких-нибудь 200–300 шагов,
сели отдыхать на шпалы. Проходившие мимо рабочие удивились тому, что мы отдыхаем так близко от станции. Один мастеровой даже пошутил.
Через минуту Рахметов
сел прямо против меня, всего только через
небольшой стол у дивана, и с этого-то расстояния каких-нибудь полутора аршин начал смотреть мне в лицо изо всей силы.
С обеих сторон, на уступах, рос виноград; солнце только что
село, и алый тонкий свет лежал на зеленых лозах, на высоких тычинках, на сухой земле, усеянной сплошь крупным и мелким плитняком, и на белой стене
небольшого домика, с косыми черными перекладинами и четырьмя светлыми окошками, стоявшего на самом верху горы, по которой мы взбирались.
Как ни привык Гарибальди ко всему этому, но, явным образом взволнованный, он
сел на
небольшой диван, дамы окружили его, я стал возле дивана, и на него налетело облако тяжелых дум — но на этот раз он не вытерпел и сказал...
Мы
сели на мулов; по дороге из Фраскати в Рим надобно было проезжать
небольшою деревенькой; кой-где уже горели огоньки, все было тихо, копыта мулов звонко постукивали по камню, свежий и несколько сырой ветер подувал с Апеннин.
Перед домом, за
небольшим полем, начинался темный строевой лес, через него шел просек в Звенигород; по другую сторону тянулась
селом и пропадала во ржи пыльная, тонкая тесемка проселочной дороги, выходившей через майковскую фабрику — на Можайку.
Раз весною 1834 года пришел я утром к Вадиму, ни его не было дома, ни его братьев и сестер. Я взошел наверх в
небольшую комнату его и
сел писать.
У нас было три комнаты, мы
сели в гостиной за
небольшим столиком и, забывая усталь последних дней, проговорили часть ночи…
Ровно в двенадцать часов дедушка
садится за обед. Он обедает один в
небольшой столовой, выходящей во двор. Настасья тоже обедает одна в своей комнате рядом со столовой. Происходят переговоры.
Одно время служил у отца кучер Иохим, человек
небольшого роста, с смуглым лицом и очень светлыми усами и бородкой. У него были глубокие и добрые синие глаза, и он прекрасно играл на дудке. Он был какой-то удачливый, и все во дворе его любили, а мы, дети, так и липли к нему, особенно в сумерки, когда он
садился в конюшне на свою незатейливую постель и брал свою дудку.
В де-Кастри выгружают на
небольшие баржи-шаланды, которые могут приставать к берегу только во время прилива и потому нагруженные часто
садятся на мель; случается, что благодаря этому пароход простаивает из-за какой-нибудь сотни мешков муки весь промежуток времени между отливом и приливом.
[Для тех ссыльных, которые живут теперь у устьев
небольших речек и у моря, рыболовство может служить подспорьем в хозяйстве и давать некоторый заработок, но для этого надо снабжать их хорошими сетями,
селить у моря только тех, кто и на родине жил у моря, и т. д.
Кроме гиляков, в
Сев. Сахалине проживают еще в
небольшом числе ороки, или орочи, тунгусского племени. Но так как в колонии о них едва слышно и в пределах их распространения нет еще русских селений, то я ограничусь одним только упоминанием о них.
Если они еще не напуганы выстрелами, то, описав
небольшую дугу, равную вышине дерев или кустов, сейчас
садятся.
Подорожники, когда их вспугает проезжий или прохожий, всегда перелетают на
небольшое расстояние вперед и опять
садятся на дорогу, что повторяется много раз; наконец, наскучив беспрестанным перелетываньем, подорожники облетают вкруг проезжего или прохожего, возвращаются назад и
садятся на ту же дорогу.
На
небольшую речку утки, по многочисленности своей, уже не
садятся, как бывало прежде, и я употреблял с пользою, даже в продолжение всего октября, следующее средство: я сбивал с широких прудов утиные стаи ружейными выстрелами и не давал им
садиться, когда они, сделав несколько кругов, опускались опять на середину пруда.
Окошки чистые, не малые, в которых стоит жидкая тина или вода, бросаются в глаза всякому, и никто не попадет в них; но есть прососы или окошки скрытные, так сказать потаенные,
небольшие, наполненные зеленоватою, какою-то кисельною массою, засоренные сверху старою, сухою травою и прикрытые новыми, молодыми всходами и побегами мелких, некорнистых трав; такие окошки очень опасны; нередко охотники попадают в них по неосторожности и горячности, побежав к пересевшей или подстреленной птице, что делается обыкновенно уже не глядя себе под ноги и не спуская глаз с того места, где
села или упала птица.
Красноустики появляются всегда
небольшими станичками, их скоро увидишь издали, потому что они беспрестанно кружатся или снуют взад и вперед около одного и того же места и
садятся только на короткое время.
Сей день путешествие мое было неудачно; лошади были худы, выпрягались поминутно; наконец, спускаяся с
небольшой горы, ось у кибитки переломилась, и я далее ехать не мог. — Пешком ходить мне в привычку. Взяв посошок, отправился я вперед к почтовому стану. Но прогулка по большой дороге не очень приятна для петербургского жителя, не похожа на гулянье в Летнем саду или в Баба, скоро она меня утомила, и я принужден был
сесть.
Здесь с правой стороны реки мы нашли
небольшую фанзочку, в которой жили трое корейцев-дроворубов. Они не говорили по-русски, и как я ни пытался узнать, далеко ли до
села Вознесенского, толку добиться не мог. Корейцы что-то болтали и спорили между собой. Не помогло и черчение по снегу.
До Самосадки было верст двадцать с
небольшим. Рано утром дорожная повозка, заложенная тройкой, ждала у крыльца господского дома. Кучер Семка несколько раз принимался оправлять лошадей,
садился на козла, выравнивал вожжи и вообще проделывал необходимые предварительные церемонии настоящего господского кучера. Антип и казачок Тишка усердно ему помогали. Особенно хлопотал последний: он выпросился тоже ехать на пристань и раз десять пробовал свое место рядом с Семкой, который толкал его локтем.
Матвей Васильич подвел меня к первому столу, велел ученикам потесниться и посадил с края, а сам
сел на стул перед
небольшим столиком, недалеко от черной доски; все это было для меня совершенно новым зрелищем, на которое я смотрел с жадным любопытством.
С плоской возвышенности пошла дорога под изволок, и вот наконец открылось перед нами лежащее на низменности богатое
село Парашино, с каменной церковью и
небольшим прудом в овраге.
Когда Павел приехал к становой квартире (она была всего в верстах в двух от
села) и вошел в
небольшие сенцы, то увидел сидящего тут человека с обезображенным и совершенно испитым лицом, с кандалами на ногах; одною рукой он держался за ногу, которую вряд ли не до кости истерло кандалою.
Губернатор и m-me Пиколова не отвечали даже на поклон Вихрова, но прокурор ему дружески и с
небольшой улыбкой пожал руку, а Юлия, заблиставшая вся радостью при его появлении, показывала ему глазами на место около себя. Он и
сел около нее.
Вихров почти наизусть выучил всю эту дорогу: вот пройдет мимо гумен Воздвиженского и по ровной глинистой дороге начнет подниматься на
небольшой взлобок, с которого ненадолго бывает видно необыкновенно красивую колокольню
села Богоявления; потом путь идет под гору к
небольшому мостику, от которого невдалеке растут две очень ветвистые березы; затем опять надо идти в гору.
После полудня, разбитая, озябшая, мать приехала в большое
село Никольское, прошла на станцию, спросила себе чаю и
села у окна, поставив под лавку свой тяжелый чемодан. Из окна было видно
небольшую площадь, покрытую затоптанным ковром желтой травы, волостное правление — темно-серый дом с провисшей крышей. На крыльце волости сидел лысый длиннобородый мужик в одной рубахе и курил трубку. По траве шла свинья. Недовольно встряхивая ушами, она тыкалась рылом в землю и покачивала головой.
На третий день пришли к
селу; мать спросила мужика, работавшего в поле, где дегтярный завод, и скоро они спустились по крутой лесной тропинке, — корни деревьев лежали на ней, как ступени, — на
небольшую круглую поляну, засоренную углем и щепой, залитую дегтем.
На этот раз постоялый двор стоит не на почтовом тракте и не среди большого и богатого
села, а на боковой, малопроезжей дороге, в
небольшой и весьма некрасиво выстроенной деревне.
Она не то чтобы избегала его… напротив, она постоянно
садилась в
небольшом от него расстоянии, прислушивалась к его речам, глядела на него; но она решительно не хотела вступать с ним в беседу, и как только он заговаривал с нею — тихонько поднималась с места и тихонько удалялась на несколько мгновений.
Джемма миновала беседку, взяла направо, миновала
небольшой плоский бассейн, в котором хлопотливо плескался воробей, и, зайдя за клумбу высоких сиреней, опустилась на скамью. Место было уютное и закрытое. Санин
сел возле нее.
Тот сначала своими жестами усыпил его, и что потом было с офицером в этом сне, — он не помнит; но когда очнулся, магнетизер велел ему взять ванну и дал ему при этом восковую свечку, полотенчико и
небольшое зеркальце… «Свечку эту, говорит, вы зажгите и
садитесь с нею и с зеркальцем в ванну, а когда вы там почувствуете сильную тоску под ложечкой, то окунитесь… свечка при этом — не бойтесь — не погаснет, а потом, не выходя из ванны, протрите полотенчиком зеркальце и, светя себе свечкою, взгляните в него…
Не выходя никуда, кроме церкви, она большую часть времени проводила в уединении и в совершенном бездействии, все что-то шепча сама с собой и только иногда принималась разбирать свой сундук с почти уже истлевшими светскими платьями и вдруг одевалась в самое нарядное из них,
садилась перед
небольшим зеркальцем, начинала улыбаться, разводила руками и тоже шептала.
— Черт знает, что это такое! — произнес Ченцов,
садясь на
небольшой диванчик: несмотря на разнообразие его любовных похождений, с ним никогда ничего подобного не случалось.